А.А. Кокошин о роли США и КНР в переформатировании современного миропорядка
"В последние год-полтора ускорились события по переформатированию того миропорядка, который формировался десятилетиями. Происходит это под воздействием различных сил, имеющих разные интересы и разную мотивацию.
Среди тех субъектов мировой политики, которые уже длительное время выступают за изменения миропорядка, - Россия и Китай.
РФ и КНР не удовлетворяло то положение, при котором США, особенно после распада СССР в 1991 г., старались быть доминирующей силой в мировой политике и мировой экономике, осуществляя в том числе вооруженные интервенции в различных районах мира для смены режимов" и сохранения новых, отвечающих представлениям США о демократии, политико-государственных образований. И Россия и Китай выступают за демократизацию системы мировой политики, в том числе под воздействием трансформации от "однополярного мира" к "многополярному".
Но теперь и сами США стали одним из важнейших двигателей крупнейших изменений в миропорядке, но, разумеется, совсем в ином ключе, нежели РФ и КНР. Трамп отказался от Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и от Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства (ТАТИП), над которыми США и их союзники работали долгие годы, поставил под вопрос существование НАФТА, нанес удары по ВТО; даже не обошел своим критическим вниманием НАТО и Европейский Союз. Напомним, что администрация Трампа вышла из Парижского соглашения по климату, из "ядерной сделки" по Ирану.
Никто не последовал за США и при их выходе из Парижского соглашения, а также из "ядерной сделки" с Тегераном.
В целом администрация Трампа во многом действует по вопросам миропорядка вопреки той политики, которую ее предшественницы, подавляющая часть "политического класса" проводили на протяжении 70 лет.
Во многом действия Д. Трампа носят экстраординарный характер. Нельзя не отметить, что, несмотря на выход США из ТТП, в этой организации решили остаться Япония, Южная Корея и все другие участники. Китай неоднократно заявлял и заявляет о своей приверженности ВТО; это, впрочем, делают и все остальные страны, которые подверглись воздействию "торговой войны", объявленной администрацией Трампа.
По-иному смотрит администрация Трампа на вопросы "глобального управления" - не только по сравнению с администраций Б. Обамы, но и с администрацией Дж. Буша-мл.
Администрация Трампа сделала ставку на развитие двусторонних связей с различными странами, считая, что в каждой из таких "бинарных" взаимодействий США будут иметь больше преимуществ, нежели, например, в такой многосторонней организации, как ТТП с ведущей ролью США.
Совокупность таких действий администрации Трампа может иметь далеко идущие последствия, если этой администрации уготована достаточно продолжительная жизнь, в течение которой были бы закреплены принятые Трампом решения в политическом курсе США.
Одним из крупнейших вопросов нового миропорядка будут взаимоотношения между США и КНР, между которыми развертывается все более масштабная торговая война с возможными значительными последствиями в политической и даже в военной сфере. Не следует упускать из виду и серьезный конфликт между США и КНР в политико-военной сфере, связанный, в частности, со спорными территориями в Южно-Китайском море, с вопросом о "свободе мореплавания" в этой части акватории Тихого океана, через которую, по ряду оценок, проходит до 20% грузопотока мировой торговли.
В КНР и во многих других странах действия администрации Трампа в торгово-экономической сфере вызывают все большую озабоченность. Для многих экспертов в Китае эти действия были весьма неожиданными, поскольку высокий уровень экономической взаимозависимости между КНР и США считался многими в руководстве КНР гарантом стабильности в отношениях между этими странами, в том числе и в политико-военной сфере. Жизнь показала, что это не совсем так... Сфера экономического взаимодействия Китая и Соединенных Штатов сама оказалась источником нестабильности и опасности ухудшения политических отношений - вплоть до их воздействия на военно-стратегическую сферу.
Пекин выдвигает ряд крупных инициатив, касающихся формирования нового миропорядка. Среди них наиболее известен мегапроект "Один пояс, один путь", предусматривающий создание целого комплекса масштабных "копидоров" с опорой на развитие инфраструктуры. По некоторым данным, Китай может вложить в этот мегапроект более 1 триллиона долларов с вовлечением в него более 40 стран (включая Россию и другие постсоветские государства). По американским оценкам, планируемые КНР вложения в "Один пояс, один путь" в 6-7 раз больше вложений США в "План Маршалла" после Второй мировой войны.
Большой интерес представляет и предложенная Си Цзиньпином формула "Сообщества общей судьбы", на которую пока многие политики и ученые не обратили должного внимания. Эта концепция, по-видимому, тесно связана с реализацией внутри КНР крупнейших задач "строительства социализма с китайской спецификой".
В администрации Д.Трампа имеется группа "китайских ястребов", которые, настаивая на усилении торгово-экономической войны с КНР, ставят перед собой задачу заставить Пекин отказаться от масштабной государственной поддержки ряда отраслей, где, по их мнению, за счет этого Китай добился значительных конкурентных преимуществ, потеснив США с мировых рынков. Усилия США в торгово-экономическом противоборстве с КНР выглядят таким образом, что их можно считать направленными на торпедирование китайской программы нового рывка в промышленно-экономическом развитии (программы "2025") со ставкой на инновационные наукоемкие технологии.
При этом действия администрации Трампа в торгово-экономической сфере, не только в отношении Китая, но и в отношении многих других государств, включая традиционно важнейших союзников США, вызвали серьезную тревогу и у значительной части американского бизнеса; можно предположить, что внутриполитическая борьба в Соединенных Штатах по вопросам внешней торгово-экономической политики будет становиться более острой.
Можно считать, что в целом Трамп и его единомышленники предпринимают крупномасштабную попытку по крайней мере затормозить движение КНР в направлении превращения Китая в еще одну "сверхдержаву", способную "бросить вызов" США по все более широкому спектру вопросов мировой экономики и мировой политики, научно-технологического развития.
Раздаются в США голоса и о том. что ухудшение условий для внешнеэкономической деятельности КНР будет способствовать снижению темпов роста китайского ВВП, что скажется на внутриполитической стабильности в КНР.
В Вашингтоне имеется немало тех деятелей, которые считают, что у США в настоящий момент имеется последний шанс остановить КНР в ее дальнейшем вхождении в мировую иерархию государств.
В США, в частности, обратили внимание на достижения КНР в области суперкомпьютинга (Китай недавно занял первое место в мире по совокупной мощности суперЭВМ, обойдя США, и стабильно занимает лидирующие позиции по самым мощным суперкомпьютерам), в микроэлектронике (в КНР в последние 3-5 лет разработаны собственные высокопроизводительные микропроцессоры, которые используются для строительства самых мощных суперЭВМ), на недавно выдвинутую Пекином программу завоевания лидирующих позиций в области технологий и систем искусственного интеллекта и др.
Все это происходит в условиях реализации долгосрочной тенденции роста роли КНР в мировом валовом продукте и сокращения доли в нем США, в условиях значительного роста в последние 10-15 лет научно-технического потенциала КНР, проведения в Китае глубокой военной реформы, которая выводит китайские вооруженные силы (НОАК) на новый уровень развития, в том числе применительно к возможностям противостояния попыткам США сохранить за собой доминирующую военную мощь в восточной части Тихого океана. Активная модернизация НОАК осуществляется как применительно ко всем компонентам сил общего назначения, так и ядерных сил и средств.
В "Стратегии национальной безопасности" администрации Трампа появилось понятие Индо-Тихоокеанский регион; со стороны Вашингтона имеет место явная очередная попытка использовать Индию как противовес Китаю. Думается, что такая попытка в целом трудно реализуема, несмотря на значительное число противоречий, имеющихся у двух азиатских гигантов. (Не следует, в частности, забывать о том, что недавно Индия, наряду с Пакистаном, стала полноправным членом Шанхайской организации сотрудничества, где ведущая роль принадлежит КНР и России.) Пытаясь ответить на "вызов" КНР в Индо-Тихоокеанском регионе, Вашингтон недавно устами госсекретаря Майка Помпео (в его речи в июле 2018 г. в Торговой палате США) объявил о планах вложить 113 млрд. долларов в рамках "инвестиционных партнерств" в Индо-Тихоокеанском регионе. Эксперты из США сразу же отметили, что американские 113 миллиардов выглядят не очень впечатляюще по сравнению с китайским триллионом долларов в проекты "Одного пояса и одного пути".
Стремясь сохранить свои ведущие позиции в мире, Вашингтон в лице администрации Трампа делает попытку и определенного наращивания военной мощи по сравнению с планами ее предшественницы. Администрацией Д. Трампа продекларирована ставка на возрастание роли ядерного оружия в военной политике США в значительно большей мере, чем это было при администрации Б. Обамы. Разумеется, это делается с акцентом на повышение сдерживающей роли этого оружия массового поражения, особенно применительно к тем союзникам США, на которых распространяется доктринальное положение о "расширенном ядерном сдерживании". Провозглашается заявка на способность США к ведению военных действий в космосе (с созданием специальных космических сил), о чем ранее столь откровенно не говорилось.
На высшем политическом уровне в Вашингтоне провозглашена задача восстановить способность Соединенных Штатов вести крупномасштабную войну (с обвинениями в адрес администрации Б. Обамы в том, что такая способность была полностью утрачена американскими вооруженными силами в предыдущий период).
В результате таких действий, а также эрозии Договора СНВ-3 и Договора о ракетах средней и меньшей дальности 1987 г. все более остро в нарождающемся миропорядке стоит проблема обеспечения стратегической стабильности".
19.09.2018 г.
