А.А. Кокошин цитирует А.А. Свечина по вопросу об определении политической цели войны

"В зависимости от затронутых войной интере­сов, от ожидаемого сопротивления противника, участия в борьбе невооруженных сил, представ­лений о характере будущей войны и военных возможностей определяется политическая цель войны", ориентирующая борьбу на вооружен­ном, классовом (а в экономически отсталых странах — национальном) и экономическом фронтах.

Первой обязанностью политического искусства по отношению к стратегии является выдвижение политической цели войны. Всякая цель должна быть строго согласована с имеющимися для достижения ее средствами. Поли­тическая цель должна отвечать возможностям ве­дения военных действий.

Чтобы соблюсти это требование, политик должен иметь правильное представление об отношении своих сил к неприятельским, что требует
чрезвычайно зрелого и глубокого суждения, знания истории, политики и статистики обоих враждующих государств и известной компетенции в основных военных вопросах*. Окончательная формулировка цели будет сделана политиком лишь после соответствующего обмена мнений со стратегами: она должна помочь стратегии, а не затруднять стратегические решения".

"Политическое наступление и оборона. Постановка политической цели должна включать указание на то, преследу­ет ли война интересы политического наступления или политической обороны".

"Война представляет не лекарство от внутренних болезней государства, а серьезнейший экзамен здоровья внутренней поли­тики. Только на базе прочного господства опреде­ленных классов внутри страны возможны длительная наступательная политика и стратегия".

"Политическое наступление вылива­ется из исторического наступления, является след­ствием сложного политико-экономического про­цесса и не может рассматриваться лишь как более выгодный технический метод политической борь­бы. Внутренняя слабость государства скажется при наступлении еще скорее, чем при обороне. Тра­гедия германского ведения войны в 1914—1918 годах заключалась в том, что при сложившихся условиях Германия могла выиграть эту войну только как политически оборонительную. Между тем эта точка зрения была усвоена Германией лишь в ав­густе 1918 года, когда все силы были уже исчер­паны и предстояла сдача на капитуляцию".

"Развитие идеи политического наступления. Задача политического наступления должна быть обрисована политической целью возможно рельеф­но. Стратег должен знать, сводится ли дело к тому, чтобы сразить под ко­рень неприятельский режим, выпустить его последнюю каплю крови (saigner au blanc, по выра­жению Бисмарка), или же допускается возможность и компромисса с врагом".

"Постановка политической цели войны, столь нехитрая по видимости, представляет в действительности труднейшее испытание для мышления политика (выделено А.К.). 3дссь возможны самые крупные заблуждения. Вспомним хотя бы постановку наступа­тельной цели Наполеоном III для войны с прусса­ками в 1870 году или постановку целен сокруше­ния всеми генеральными штабами в начале миро­вой войны. Особенную трудность представляет именно выбор между сокрушением и измором. По­давляющее большинство военных и экономистов перед мировой войной жестоко ошиблось, полагая, что она протянется около 3 и не более 12 месяцев; только Мольтке Старший и Китченер не впали в это заблуждение. Ошибка лежала в плоскости при­менения формальной логики: исключительно доро­гая и разорительная война должна скоро кончиться".

"Постановка наступательной политической цели должна прийти на помощь стратегии, когда последней предстоит действовать против крупного государства или значительной коалиции малых. Такой противник, оставаясь в единении, почти не может быть сокрушен. Но при ближайшем рассмотрении всегда у противника могут быть обнаружены по­литически слабые места, облегчающие торжество над ним".

Свечин А.А. Стратегия. М.-СПб.: Кучково поле, 2003. С. 98-99, 100-102, 111.