Военная реформа в КНР 2015-2020 гг.: оборонные, внешнеполитические и внутриполитические аспекты

 

Президиум Российской академии наук

Факультет мировой политики

МГУ имени М.В. Ломоносова

Институт социально-политических исследований РАН

 

Академик РАН А.А.Кокошин

Военная реформа в КНР 2015-2020 гг.: оборонные, внешнеполитические и внутриполитические аспекты

Москва

2016

 

Кокошин Андрей Афанасьевич.

Военная реформа в КНР 2015-2020 гг.: оборонные, внешнеполитические и внутриполитические аспекты. Издание 2-е, расширенное и дополненное.  Москва: Изд. ИСПИ РАН, 2016.

 

Работа подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 15-37-11136 "Влияние технологических факторов на параметры угроз национальной и международной безопасности, военных конфликтов и стратегической стабильности".

В небольшой работе академика РАН А.А. Кокошина, 6-го секретаря Совета безопасности России, анализируется проходящая в КНР масштабная военная реформа 2015-2020 гг., ее оборонные и внешнеполитические, а также внутриполитические аспекты. Автор раскрывает особенности системы стратегического управления в Китае, представляя уникальные сведения и оценки роли Военного совета ЦК КПК и Центрального военного совета КНР, возглавляемого Генеральным секретарь ЦК КПК, Председателем КНР. Рассматривается роль новых органов Центрального военного совета КНР, в том числе Объединенного штаба, а также межвидовых объединенных командований, создаваемых вместо семи «больших военных округов» и трех флотов Военно-морских сил НОАК. Кратко анализируются исторические примеры особой роли военных в политической жизни Китая.

Данное исследование во многом выполнено на основе знаний о китайской политической системе, системе стратегического управления в сфере обороны, о НОАК, полученных автором в ходе практического взаимодействия с китайской стороной. В нем также  учтены разработки ряда видных российских синологов.

ISBN 

© Кокошин А.А. – 2016

© ФГБУН ИСПИ РАН – 2016

© Факультет мировой политики МГУ имени М.В. Ломоносова – 2016 

© Издательство … (оформление) – 2016

 

Оглавление

1. Краткое содержание исследования ……....……..  4

2. Введение …………………………………………………………..….  6

3. Реформа 2015 г. как новый этап реализации долгосрочных планов развития военной мощи Китая……………………………………….................................……. 12

4. Об исторических примерах внутриполитической роли военных в Китае …….. 24

5. Система Военного совета ЦК КПК и Центрального военного совета КНР ………………..... 29

6. Новая структура управления НОАК ………….... 38

7. Заключение …………………………………………...…………. 45

8. Примечания ………………………………………....…………… 47

 

Краткое содержание исследования

Военная реформа в КНР, провозглашенная в 2015 г. высшим партийно-государственным руководством Китая, носит беспрецедентный по масштабам и глубине характер. Она, очевидно, направлена на придание вооруженным силам КНР нового качества для обеспечения ими более убедительного стратегического сдерживания и для решения задач победы в локальной войне в случае возникновения таковой. Эта реформа отражает и определенный этап развития политической системы КНР.

Этот этап включает в себя и очередной цикл акцентирования роли Коммунистической партии Китая (КПК) в политической жизни в Китае, в том числе в самих вооруженных силах.

Военная реформа играет важную роль и для внешней политики КНР, в которой военный компонент политики национальной безопасности будет, по-видимому, играть более видную роль.

Эта реформа неразрывно связана и с масштабными усилиями руководства КНР по борьбе с коррупцией и в собственно вооруженных силах, в стране в целом. Как отмечал академик РАН М.Л. Титаренко, коррупция среди партийных и государственных чиновников в Китае представляет особую опасность, и она «объявлена самой серьезной, смертельной угрозой делу социализма и авторитету КПК среди народа»¹.

Армия, находясь под еще более многоплановым контролем высшего партийно-государственного руководства через механизм Военного совета (ВС) Ценртрального комитета Коммунистической партии Китая (ЦК КПК( и Центрального военного совета (ЦВС) КНР, будет, по-видимому, по-прежнему выполнять и функции обеспечения внутренней безопасности в Китае. В том числе нельзя исключать того, что новые 5 объединенных командований, создаваемых вместо 7 «больших военных округов» НОАК, будут призваны играть в случае острой кризисной ситуации ту же роль в стране, которую могли бы играть «большие военные округа».

Радикальное изменение управленческих (организационно-штатных) структур – классический прием для обеспечения легитимности массовых кадровых перестановок. В свою очередь кадровые перестановки могут обеспечить и повышение эффективности ВС для решения задач и должную лояльность командующих и политических комиссаров партийно-государственной власти страны.

За счет наличия отработанных десятилетиями и развиваемых в ходе реформы механизмов ВС ЦК КПК и ЦВС КНР китайская система политико-военного и военно-стратегического управления (руководства) будет сохранять свою ярко выраженную специфику.

 

Введение

В конце ноября 2015 г. Председателем КНР Си Цзиньпином было объявлено начало масштабной военной реформы в КНР. Эта реформа затрагивает, в том числе, все основные звенья системы стратегического управления в области обеспечения обороны и государственной безопасности в целом. Официальные заявления китайских руководителей подчеркивают неразрывную связь задачи реформирования НОАК с задачами успешного построения в Китае «социализма с китайской спецификой», с обеспечением руководящей роли Коммунистической партии Китая во всех основных сферах жизни страны.

Отмечается также важность активизации усилий по созданию современных вооруженных сил Китая для обеспечения задач реализации выдвинутой двумя годами ранее Си Цзиньпином формулы «китайской мечты» – о «великом возрождении китайской нации»². Профессор   Университета национальной обороны КНР Гун   Фаньбинь   в   интервью   «Жэньминь   жибао» говорил о том, что у жителей КНР «мечта о сильной армии должна поддерживать китайскую мечту»³.

Отмечается, что реформа направлена на повышение эффективности НОАК в решении внешних задач национальной безопасности КНР, в том числе для «обеспечение победы в локальной войне». Как отмечал Си Цзиньпин в одном из своих выступлений (за два с лишним года до объявления военной реформы – 11 марта 2013 г.), «важнейшее требование к армии» – это ее «боеспособность и умение побеждать». Для этого необходимо «усилить мышление офицеров и солдат о войне» и «быть солдатом ради войны, быть вожаком солдат ради войны и быть на учении ради войны»⁴.

Очевидно, что одна из важнейших задач реформы – создание механизмов, минимизирующих коррупцию в вооруженных силах. 

Объявлено, что реформа должна быть реализована к 2020 г. – Вспомним, что еще в 2010 г. в «Белой книге» по вопросам обороны КНР 2020 год назывался рубежом достижения «серьезного прогресса» в строительстве «информатизированных вооруженных сил»⁵.

Реформа 2015 г.действительно во многом носит беспрецедентный характер. Ее сопоставление с крупной реформой системы стратегического управления (руководства) в США в соответствии с законом Голдуотера-Николса 1986 г. представляется некорректным⁶. Китайская военная реформа Си Цзиньпина значительно масштабнее и радикальнее, особенно с учетом того, что она затрагивает самым серьезным образом и внутриполитическую сферу КНР, связана с проблемами обеспечения устойчивости политической системы Китая. Эта реформа самым тесным образом связывается с ведущейся в КНР в широких масштабах борьбой с коррупцией.

На XVIII съезде ЦК КПК на высшем уровне проблема коррупции была отмечена как едва ли не крупнейшая угроза для КНР. Говорилось о том, что «неадекватное решение этой проблемы может нанести смертельный вред партии и даже погубить ее и страну»⁷. Борьба с коррупцией в НОАК и других силовых структурах (особенно в Министерстве общественной безопасности) считается весьма важным фактором обеспечения реальной национальной безопасности КНР.

Реформа готовилась на протяжении по крайней мере семи лет; на последних этапах ее разработка осуществлялась при активном участии самого Си Цзиньпина. 

Внутри руководства КПК, в высшем командном и политическом составе НОАК шли активные дебаты о том, каким путем должны развиваться в новых условиях вооруженные силы государства, сделавшего серьезнейшую заявку на роль «второй сверхдержавы».

Сообщается о том, что было проведено 860 семинаров и форумов с участием и военных и гражданских специалистов, опрошены около 700 частей различных видов НОАК, учтены мнения 900 командиров и командующих, штабных работников, политработников⁸. Это соответствует установившейся в последние 15-20 лет в КНР практике «консультативной демократии».

Данную военную реформу следует рассматривать в контексте недавних мер по развитию системы обеспечения государственной безопасности в КНР в целом. (Уже тогда появились сведения о том, что вместо 7 «больших военных округов» и 3 флотов Военно-морских сил (ВМС) НОАК будут созданы 5 межвидовых объединенных командований.) 

Одним из важных организационных мер на высшем уровне в КНР в сфере национальной безопасности было создание в 2013 г. Центрального совета государственной безопасности (ЦСГБ) при ЦК КПК. В состав ЦСГБ вошли несколько членов Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК и членов Политбюро. Заместителями председателя ЦСГБ являются председатель Государственного совета КНР Ли Кэцян и председатель Всекитайского собрания народных представителей Чжан Дэцзян.

Выступая на первом заседании этого органа 15 апреля 2014 г., Си Цзиньпин (возглавивший ЦСГБ) говорил о внешней безопасности и о внутренней, о «традиционной безопасности» и о «нетрадиционной безопасности», которые включали бы в себя политическую, территориальную, экономическую, культурную, научно-техническую информацию и экономическую безопасность, а также безопасность ресурсов, ядерной энергии и т.д. В этом перечне присутствовала и военная безопасность⁹. (Решение принималось на III пленуме ЦК КПК 18 созыва.) 

О деятельности Центрального совета государственной безопасности ЦК КПК известно пока значительно меньше, чем о деятельности ВС ЦК КПК и ЦВС КНР. По-видимому, ЦСГБ ЦК КПК будет оставаться сравнительно закрытой структурой, занимающейся преимущественно проблемами внутренней безопасности Китая. Ряд российских экспертов считают, что ЦСГБ в своей деятельности сосредоточится на проблемах борьбы с сепаратизмом, терроризмом, экстремизмом, на обеспечении территориальной целостности КНР. Для многих остаются неясными ряд вопросов относительно того, как будут распределяться функции ВС  ЦК КПК и ЦВС КНР, с одной стороны, и ЦСГБ ЦК КПК – с другой. (При этом высказывается мнение, что скорее всего ЦСГБ будет консультативным органом для Председателя КНР, Генерального секретаря ЦК КПК, в то время как ЦВС КНР – ВС ЦК КПК будет оставаться органом прямого управления в сфере обороны, затрагивая при этом и некоторые вопросы внутренней безопасности, особенно в условиях потенциально острых социально-политических кризисов в Китае.)

Китайские специалисты отмечают, что при подготовке военной реформы в КНР активно исследовался опыт США и недавний опыт реформирования Вооруженных сил России, а также детально оценивался собственный китайский опыт в этой сфере. В том числе была проделана масштабная и глубокая работа по изучению истории и теории войн и военного искусства, по сравнительному анализу систем политико-военного и военно-стратегического управления (руководства) различных стран и различных периодов истории. Важную роль в этом сыграли Академия военных наук НОАК (крупная штатная организация высокого уровня, во многом работающая непосредственно на председателя Центрального военного совета КНР и его заместителей), Национальный университет обороны НОАК, Китайский институт международных стратегических исследований и др.

Китайскими специалистами переведено большое число исследований зарубежных военных и гражданских специалистов по этим вопросам, которые активно используются в отработке вопросов военной реформы тысячами генералов и офицеров, гражданскими работниками аппарата Военного совета ЦК КПК, других органов ЦК КПК*. Немаловажную роль в разработках китайских ученых и специалистов играет исследование феномена «революции в военном деле» во всех ее измерениях. В том числе большое внимание китайских военачальников и экспертов привлекли усилия руководства Минобороны США (во главе с Эштоном Картером и Робертом Уорком) по концептуализации и реализации «третьей стратегии компенсации».

_________

* Три издания в КНР на китайском языке выдержала книга автора данной работы «Стратегическое управление» (М.: Издательство РОСПЭН, 2003 г.), в которой был представлен сравнительный анализ систем стратегического управления в политико-военной сфере Российской империи, СССР, Российской Федерации, КНР, США, ряда западноевропейских стран.

__________

 

Один из центральных вопросов, который, по-видимому, стоял перед партийно-государственным руководством, когда рассматривался вопрос о глубине военной реформы (особенно о замене «больших военных округов» на объединенные командования), – каково должно быть соотношение возможностей вооруженных сил, с одной стороны, по обеспечению более эффективного использования военной силы во внешнеполитических интересах, а с другой – по сохранению роли НОАК в решении внутренних задач, особенно в условиях потенциальных внутриполитических кризисов.

Рефреном во многих выступлениях Си Цзиньпина, специалистов, военачальников звучит тема о непререкаемом руководстве Компартией вооруженными силами КНР. Так, выступая в «Гуанчжоуском театре военных действий НОАК» в декабре 2012 г., Си Цзиньпин заявил, что «в строительстве национальной обороны и армии» необходимо «неукоснительное подчинение партии». При этом, по его словам, «приоритетным в укреплении армии должно стать идеологическое и политическое строительство». Для этого необходимо «постоянно вооружать наших офицеров и солдат теорией социализма с китайской спецификой», а также «воспитывать их в духе концепции основных ценностей современных революционных военных»¹⁰. В своем выступлении на пленарном заседании делегации НОАК принимавший участие в работе первой сессии 12-го созыва Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) 11 марта 2013 г. Си Цзиньпин заявил, что «необходимо без всякого колебания отстаивать основной принцип руководства армией со стороны партии» и «гарантировать абсолютную преданность, абсолютную чистоту и абсолютную надежность армии», и то, чтобы «все ее действия подчинялись ЦК КПК и Военному совету КПК»¹¹.

Сразу же следует отметить, что утверждения о том, что именно Си объявил НОАК «армией партии», а не государства, вернувшись к тому, что заявлял Мао Цзэдун 85 лет назад, неверно¹². Положение о том, что НОАК подчинена КПК, всегда присутствовало в политической жизни Китая. Об этом заявляли различные китайские лидеры, в том числе такие предшественники Си Цзиньпина на посту Генерального секретаря ЦК КПК и Председателя КНР, как Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао, неоднократно говорившие об особой роли КПК при построении в Китае «социализма с китайской спецификой»*. И на практике это было так за исключением, по-видимому, некоторых сравнительно локальных ситуаций в годы «культурной революции» и периода борьбы после нее между «леваками» и «прагматиками» в китайском руководстве. Однако в условиях развития рыночной экономики в КНР, бурного роста числа и веса предпринимателей, достигшего огромных масштабов социального расслоения все острее встает вопрос о роли КПК с ее официальной идеологией Маркса – Ленина, Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина в целом в жизни общества. Так что тема обеспечения решающей роли Компартии КНР в управлении силовыми структурами и прежде всего НОАК, вооруженными силами в целом (с действительно китайской спецификой) в современных условиях весьма актуальна.

__________

* В докладе Ху Цзиньтао на XVIII съезде КПК слова «социализм» и «социалистический» употреблялись 93 раза; «социализм с китайской спецификой» – 65 раз; «марксизм / марксизм-ленинизм / марксистские убеждения – 22 раза; «коммунизм» / «(мы) коммунисты» – 10 раз

__________

 

Несомненно, что выдвинутые Си Цзиньпином требования полного подчинения армии, вооруженных сил партии звучат более рельефно и акцентировано, чем это было, например, у его предшественника Ху Цзиньтао. И деятельность нынешнего китайского руководства в этом отношении нельзя недооценивать. 

 

3. Реформа 2015 г. как новый этап реализации долгосрочных планов развития военной мощи Китая

Цзян Цзэминем В 2001 г. Председателем КНР и Генеральным секретарем ЦК КПК была выдвинута стратегия развития оборонно-промышленного потенциала и модернизации вооруженных сил Китая в перспективе до середины XXI в. Как отмечалось в исследованиях Института Дальнего Востока Российской академии наук, эта программа включала три этапа: на первом этапе (до 2010 г.) предполагалось создание основ преобразований; на втором этапе (2010-2020 гг.) вооруженные силы Китая должны были бы стать сильнейшими в Азии; на третьем этапе (2020-2049 гг.) предполагалось завершить модернизацию и достичь передового уровня вооруженных сил развитых стран. Можно констатировать, что эта программа в целом выполняется – хотя упоминание об этой программе в выступлениях по поводу нынешней военной реформы современных китайских руководителей, по оценкам многих китаистов, отсутствует. При этом в ряде случаев отмечается, что на деле темпы реализации программы модернизации вооруженных сил КНР оказались по многим параметрам более высокими, чем это предполагалось в отмеченной выше программе Цзян Цзэминя. В то же время различные эксперты отмечают, что в НОАК имеется и немало сложных проблем, связанных с созданием действующих в реальном масштабе времени систем боевого управления, связи, контроля, разведки, целеуказания, в обеспечении НОАК во всех ее сегментах кадрами достаточно высокого уровня, в отработке действительно «объединенных» действий на стратегическом, оперативном и тактическом уровнях и др.

В 2003 г. автору довелось опубликовать (в книге «Стратегическое управление») ряд прогнозных оценок, касающихся развития военной мощи КНР. В них, в том числе, отмечалось, что высокие темпы роста экономики КНР позволят Китаю «и наращивать военную мощь, соответствующую росту его экономического и политического влияния в мире, включая стратегическую ядерную мощь. В силу этого в ближайшие 10-15 лет КНР может превратиться в значительно более влиятельную в военно-политическом отношении силу, чем она является в настоящее время. Однако при этом военная мощь КНР даже применительно к обстановке в Азиатско-Тихоокеанском регионе будет заметно уступать военной мощи США. Способностью же проецировать свою военную мощь в глобальном масштабе Китай будет обладать, скорее всего, не ранее чем через 40-50 лет»¹³.

Обращалось внимание и на потребность КНР в обозримой перспективе в реформе системы стратегического управления (руководства): «Военная  сила при этом может превратиться в значительно более важный компонент китайской внешней политики, что, возможно, потребует и перестройки системы стратегического управления КНР, которая действует в этой стране без значительных изменений уже несколько десятилетий». В этих прогностических оценках также говорится следующее: «Не следует исключать того, что уже в этом десятилетии в результате решений высшего государственного руководства КНР в составе ВМС КНР появятся собственные атомные подводные ракетоносцы с баллистическими ракетами с ядерными боеприпасами»¹⁴. Отмечается значительный рост в обозримой перспективе возможностей ВМС НОАК по отношению к ВМС США, но не в плане того, чтобы полностью нейтрализовать господство Соединены Штатов в Мировом океане. «Это будет флот, прежде всего, для действий на различных акваториях Тихого океана. Он не сможет «бросить вызов» военно-морскому господству США в Мировом океане, но будет способен радикально изменить оперативно-стратегическую и военно-политическую обстановку в отдельных, наиболее важных с точки зрения интересов КНР (китайской «выгоды», говоря языком Сунь Цзы) районах Азиатско-Тихоокеанского региона. Это опять же относится ко всей зоне вокруг Тайваня, включая дальнюю морскую зону, — на дистанциях, на которых корабли и самолеты базовой авиации ВМС КНР могли бы встречать авианосные ударные группы «других государств»¹⁵.

13 лет назад автором также прогнозировалось: «...Использование военной силы со стороны КНР, как считают многие эксперты, можно ожидать в той или иной прямой или косвенной форме (не обязательно в виде прямого развязывания боевых действий) не только применительно к Тайваню (суверенитет над которым со стороны КНР не оспаривает практически никто), но и в отношении островов Дяоюйдао-Сэнкаку (спорная территория с Японией) и Спратли (спорная территория с Вьетнамом и рядом других стран), а также в отношении ряда других территорий»¹⁶.

Предвиделось значительное развитие Военно-морских сил НОАК: «С высокой степенью вероятности можно ожидать после 2010 г. (если позволит экономическая ситуация) становления КНР как крупной морской державы, что не имело места в истории Китая на протяжении нескольких сот лет»¹⁷.

Нельзя не отметить, что все эти прогнозы к 2016 г. в целом сбылись.

До достижения более высокого уровня развития НОАК и китайской оборонной промышленности, науки китайское руководство настоятельно требовало в соответствии с заветами Дэн Сяопина конца 1980-х – начала 1990-х гг. всячески ограничивать амбиции, «прятать в ножны свою гордость», не «зазнаваться» – в традициях стратагемности китайского мышления. Китайские лидеры неоднократно фактически ставили вопрос о том, что КНР раньше времени не должна брать на себя бремя активной конфронтации с США, соперничество с Соединенными Штатами в военной мощи по всему спектру, не повторяя ошибок Советского Союза.

Многие специалисты в разных странах считают, что Пекин в последние несколько лет начал активно отходить от буквального следования этой формуле Дэн Сяопина. Одним из свидетельств этого считается поведение Китая применительно к проблеме островов и акваторий в Южно-Китайском море. К этому относится, в том числе, резко негативная реакция Китая на решения Арбитражного суда в Гааге 12 июля 2016 г., который признал правомочность позиции Филиппин и трех других соперников КНР по территориальному спору в ЮКМ. В Пекине различные высокопоставленные официальные лица назвали решение этого гаагского суда «клочком бумаги» и «провокацией», подчеркивая, что за ним стоят прежде всего США, которых в Китае в тех или иных вариантах (часто не напрямую) обвиняют в «гегемонизме»*.

__________

* В тексте доклада Ху Цзиньтао на XVIII съезде ЦК КПК слово «гегемонизм» употреблялось лишь дважды: «...поднимают голову гегемонизм, силовая политика и неоинтервенционизм»; «.Китай выступает против всех видов гегемонизма и силовой политики, не вмешивается во внутренние дела других стран и никогда не будет стремиться ни к гегемонии и ни к экспансии». Позже термины «гегемонизм», «силовая политика» стали появляться в двусторонних документах КНР с другими странами. Так, например, это было включено в "Китайско-Узбекистанскую совместную декларацию о дальнейшем развитии и углублении стратегических партнерских отношений", подписанную в сентябре 2013 года. В полном тексте декларации, размещенном на сайте внешнеполитического ведомства КНР, говорится, что стороны в международных вопросах "будут строго придерживаться равноправной и взаимовыгодной позиций и будут противостоять гегемонизму и экспансии". Также термин «гегемонизм» активно использовался в китайских СМИ в период конфликта с Японией из-за островов Дяоюйдао. В издании Жэньминь Жибао неоднократно говорилось о «гегемонизме японо-американского союза».

__________

 

Не следует исключать того, что события вокруг ЮКМ могут означать один из поворотных пунктов во внешней и военной политике КНР, имеющих большое значение не только для АТР, но и для системы мировой политики в целом, для мирового порядка.

Можно с высокой степенью вероятности предположить, что США на этом направлении приложат еще больше военных усилий, стремясь «скомпенсировать» рост возможностей и активности Китая, НОАК. Нельзя исключить роста напряженности в этом районе вплоть до опасной политико-военной конфронтации.

Формулы развития КНР и ее поведения на мировой арене, используемые до недавних пор китайским руководством, не предполагали ускоренной конвертации возросшей экономической мощи Китая в международно-политическое (включая военно-силовое), а тем более в идеологическое влияние. 

Оценивая мотивацию китайского руководства в деле развития своей военной мощи, необ¬ходимо иметь в виду, что многие в политическом руководстве и в высшем военном командовании страны убеждены, что стратегической задачей большей части американского "истеблишмента национальной безопасности" является не просто ограничение внешнего влияния КНР посредством политики "сдерживания", – обеспечение того, чтобы "прервать линию" становления Китая как "второй сверхдержавы", добившись ликвидации политической системы КНР, распада страны, как это случилось с Советским Союзом в 1991 г. Восприятие нынешней политики США в отношении Китая как направленной на развал, фрагментацию КНР, ликвидацию в нем "коммунистического режима" значительно "поднимает ставки" в противостоянии КНР и Соединенных Штатов, в том числе в ядерной сфере. При наличии такой угрозы со стороны CШA не только для китайского руководства, но и для многих миллионов работников госаппарата, партийного аппарата, командного состава Народно-освободительной армии КНР (НОАК) борьба с Соединенными Штатами будет борьбой за их не только политическое, но и социально-экономическое и даже физическое выживание.  Наличие подобного рода угрозы со стороны США может привести к такой мобилизации ресурсов, в том числе в интересах обороны в Китае, которое сегодня в США практически никто не предполагает. 

«Высокие ставки» в конфликтных ситуациях для китайской политической и военной элиты (а во многом и предпринимательской, поскольку в условиях современного Китая она теснейшим образом связана с политической и военной) могут означать и готовность китайской стороны к более высоким ступеням эскалации в потенциальных конфликтах. Существенная часть "политического класса" КНР не настроена конфронтационно по отношению к США, готова ко всякого рода компромиссам с Вашингтоном. Тем не менее и те в китайском руководстве, кого считают прозападными деятелями, не готовы играть какую-либо "вторую роль" в мировой экономике и в мировой политике, включая сферу национальной безопасности*.

__________

* Значительную озабоченность в руководстве КНР вызывают усилия США и их союзников по созданию Трансокеанского торгового партнерства (ТТП), а также Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТиП) – мегарегиональных торгово-экономических объединений. При этом многие чиновники и эксперты в Китае считают, что ТТП и ТТиП в большей мере угрожают интересам России, нежели КНР.

__________

 

В Пекине хорошо осознают, что у  КНP и США имеется высокий уровень экономической взаимозависимости, которая резко ограничивает возможности не только для конфликтов политико-военного характера, но и для конфликтов собственно в финансово-экономической сфере. И эта взаимозависимость, ее осознание существуют параллельно с серьезными противоречиями между нынешней единственной сверхдержавой и потенциальной сверхдержавой в АТР (в лице КНР), прежде всего в Северо-Восточной и в Юго-Восточной Азии, которые имеют и военное измерение.

С конца 1990-х годов в НОАК шел сложный, во многом болезненный процесс освобождения от многих хозяйственных функций, от задачи внесения вклада в народное хозяйство, поставленной перед ней в свое время Дэн Сяопином (в частности, в его выступлении на заседании Военного совета ЦК КПК 1 ноября 1984 года). В ведении различных должностных лиц НОАК (включая командующих «большими военными округами», командармов, командиров корпусов и т.д.) были угольные шахты, аэропорты, нефтеперегонные заводы, крупные и небольшие отели и т.п.

Наличие у НОАК большого количества хозяйственных функций, контроля над многочисленными предприятиями в течение нескольких десятилетий было не только средством выживания НОАК в целом, но и исключительно важным материальным средством обеспечения лояльности ее командного состава верховной власти Китая в сложный в идеологическом, социально-психологическом отношении период проведения реформ этой властью. По ряду сведений, в 1980 – 1990-е годы в командном составе НОАК, в том числе среди видных политработников, не раз возникали ситуации неприятия многих аспектов проводимых экономических и социальных реформ как противоречащих утвердившимся идеологическим стереотипам, а также угрожавших социально-политическому статусу офицерского корпуса НОАК перед лицом быстрого роста статуса предпринимателей, менеджеров, чиновников, связанных с экономической сферой. 

Следует сделать вывод, что цель руководства КПК и государства по обеспечению лояльности военных была практически полностью достигнута за период двух предыдущих десятилетий, несмотря на то, что условия жизни младшего и даже среднего командного состава НОАК до последнего времени были довольно тяжелыми.

В последние 8-10 лет, как известно,  ситуация в отношении финансирования НОАК, оснащения китайских вооруженных сил ВВСТ радикально изменилась к лучшему.

Хозяйственная деятельность НОАК способствовала распространению коррупции, с которой так серьезно приходится бороться в современных условиях руководству КНР. Очевидно, что выполнение не свойственных подавляющему большинству стран функции китайским командным составом существенно снижало реальные боевые возможности НОАК в столкновении со сколько-нибудь серьезным противником. И в этом отношении ни партийно-государственное руководство КНР, ни военное командование не питали никаких иллюзий. – Руководствуясь формулой Сунь Цзы, которую в полном масштабе еще в 1930-е годы взял на вооружение Мао Цзэдун, китайское руководство, как правило, весьма трезво оценивало и свои силы и возможности, и то, что имелось имеется у оппонента.

В последние годы, как уже отмечалось выше, не раз возникал вопрос о том, не отходит ли уже китайское руководство от принципов умеренности, осторожности, стимулируемое, в том числе, и поведением самих США, активизировавших свою политику «сдерживания КНР», объявивших разворот (pivot) в АТР, который, как считают многие в Пекине, носит прежде всего антикитайский характер.

Один из ключевых вопросов будущего мировой политики (в том числе ее политико-военной и военно-стратегической сферы) — это вопрос о том, будут ли во взаимоотношениях США и КНР иметь место острые столкновения с возникновением кризисной ситуации — подобные той, что сложилась у другой пары сверхдержав — СССР и США, например, в ходе Карибского кризиса октября 1962 г. Говоря о перспективах американо-китайских отно¬шений, один из классиков современной политологии профессор Гарвардского университета Г. Аллисон обращается к замечаниям древнегреческого историка Фукидида относительно истинных причин Пелопонесской войны, в которой столкнулись два претендента на гегемонию в Греции — Спарта и Афины. Аллисон предостерегает США от того, чтобы они не попали в "ловушку Фукидида", развернув военное противостояние с КНР как молодой, увеличивающей свою мощь сверхдержавой¹⁸. (Фукидид писал: "Истинным поводом к войне (хотя и самым скрытым), по моему убеждению, был страх лакедемонян (спартанцев — А.К.) перед растущим могущество Афин, что и вынудило их (Спарту — А.К.) воевать"¹⁹.)

Крупных результатов достиг в своем развитии в последние 10-15 лет оборонно-промышленный комплекс Китая, опирающийся на достижения науки и промышленности КНР в целом. Китайская оборонная промышленность осуществляет активный переход от копирования к исследованиям и разработкам собственными силами. На глазах произошло резкое сокращение зависимости Китая от импорта вооружений, военной техники, военных технологий, который практически исключительно был из Российской Федерации. (Поставки вооружений из России в Китай, а также в Индию сыграли исключительно важную роль в выживании российского оборонно-промышленного комплекса в условиях тяжелейших 1990-х годов, когда под влиянием «шоковой терапии» сокращался российский ВВП и произошла масштабная деиндустриализация России, не преодоленная и до сих пор. Такое военно-техническое сотрудничество, сопровождавшееся развитием и собственно военного сотрудничества (ВТС), в немалой мере способствовало и политическому сближению Китая и России, становлению глубокого взаимопонимания по многим вопросам международной безопасности.) Для России же это сотрудничество позволило не только сохранить целый ряд важных компонентов российской оборонной промышленности, но и многие наукоемкие производства в целом. 3а счет поступавших от ВТС с КНР средств по ряду направлений удалось сделать некоторые научно-технические заделы под создание перспективных систем вооружений для Вооруженных сил РФ.

Модернизация НОАК осуществлялось и осуществляется на фоне значительного сокращения ее численности. Известно, что и нынешняя военная реформа будет сопровождаться сокращением численности НОАК на 300 тыс. чел. Си Цзиньпин объявил об этом еще 3 сентября 2015 г.

Отмечается, что предстоит значительное сокращение административного персонала, доли некомбатантов, в том числе работников управленческого аппарата. Но сокращение может коснуться и ряда соединений и частей Сухопутных войск НОАК. 

Процесс   сокращения   общей   численности   HOAK был начат еще в 1985 г. Тогда ее численность составляла 4,5 млн. человек. В основном сокращению подверглись сухопутные войска, часть из которых передавалась в состав народной вооруженной полиции (аналог российских внутренних войск). К 1991 г. численность НОАК была доведена до немногим более 3 млн. человек. Сокращения численности НОАК, прежде всего за счет сухопутных войск, продолжились и далее. К 2012 г. ее численность уменьшилась до 2,285 млн., в том числе сухопутных поиск – с 2,3 млн. человек до 1,6 млн.²⁰ По ряду оценок, значительная часть военнослужащих НОАК (в том числе целыми частями и соединениями) была передана в Народную вооруженную полицию, группировки которой прежде всего были усилены в Синцзян-Уйгурском автономном районе и в Тибете.

Нельзя исключать того, что при нынешних сокращениях численности НОАК произойдет то же самое.

Современный период развития китайских вооруженных сил начался после расширенного заседания Центрального военного совета КНР под председательством Ху Цзиньтао в конце 2004 г., в ходе которого перед НОАК были поставлены следующие долгосрочные задачи: «Обеспечить серьезную силовую поддержку укреплению лидирующей роли партии. Обеспечить гарантию без¬опасности в важный период благоприятных возможностей для развития страны. Предоставить стратегическую поддержку расширению национальных интересов. Сыграть роль в обеспечении гло-бального мира и поддержке общего развития»²¹.

Ху Цзинътао в своем выступлении на XVIII съезде КПК в ноябре 2012 г. заявил о «военно-стратегическом курсе на активную оборону нового периода». Он сказал: «Необходимо в соответствии с новыми требованиями стратегии государственного развития и государственной безопасности и с упором на полное выполнение исторической миссии армии в новом веке на новом этапе проводить в жизнь военно-стратегический курс на активную оборону нового периода, усиливать военно-стратегическое ориентирование, шагая в ногу со временем»²². Завершая свое пребывание на посту высшего руководителя КНР, этот деятель заявил, что необходимо уделять    «повышенное внимание безопасности морского, космического и сетевого пространства, активно планируя использование военных сил в мирный период, непрерывно ширя и углубляя подготовку к военной борьбе, повышая свои возможности в выполнении разного рода военных задач»²³.

Значительная часть усилий по развитию НОАК приходится на военно-морские силы. Еще в конце 1980-х гг. в КНР была разработана Концепция «активной обороны в ближних морях». В соответствии с ней ВМС НОАК должны были приобрести способность обеспечить на определенное время господство на прилегающих к Китаю морях применительно к т.н. «первой цепи островов» с последующим поэтапным продвижением ко «второй цепи островов». В более отдаленной перспективе рассматривалась возможность строительства океанского флота²⁴. Только в последние 7-8 лет у КНР появились возможности по реализации этой концепции. При этом «господство на морях внутри первой цепи островов» считается необходимым условием для решения проблемы Тайваня, для защиты ряда наиболее развитых (и густонаселенных) районов КНР, имеющих выход в ЮКМ. Для этого в том числе предназначаются авианесущие корабли. 

Важнейшей задачей в Пекине считается обеспечение китайского суверенитета применительно к спорным островам и акваториям в Южно-Китайском (ЮКМ) и Восточно-Китайском морях. Известно, что это является предметом острого конфликта КНР с рядом стран ЮВА (начиная с Филиппин), поддерживаемых США. (Объем ежегодных торговых перевозок, проходящих через ЮКМ, оценивается в 5,3 триллиона долларов, что составляет около 25% мировой торговли.)

Есть немало свидетельств того, что НОАК удалось в последние годы добиться принципиально нового соотношения сил в зоне ЮКМ, что создает возможность, в частности, держать американские авианосные группы (АУГ) на «расстоянии вытянутой руки» от побережья КНР. Возникла ситуация, радикально отличающаяся от того, что имело место два десятилетия назад, когда КНР чувствовала себя весьма уязвимой в отношении прямого политико-военного давления со стороны США, в том числе за счет использования такого традиционного средства, как АУГ*.

__________

* Одной из крупнейших конфронтаций в американо-китайских отношениях были события вокруг Тайваня в марте 1995 г. В ответ на предоставление виз тайваньским руководителям Госдепартаментом США и их провокационные речи в Корнельском университете руководство КНР осуществило «демонстрацию силы» в районе Тайваня: 8-15 марта 1995 г. была развернута группировка НОАК в 150 000 чел., 300 боевых самолетов, с кораблями со всех трех флотов (по американским оценкам). Американское государственное руководство (президент США Билл Клинтон по докладу министра обороны Билла Перри) приняло решение о крупнейшем развертывании сил в районе Тайваня с 1958 г. Были направлены в этот район две авианосных ударные группы АУГ – одна во главе сначала с авианосцем «Индепенденс» (плюс два эсминца, крейсер и фрегат), а затем вторая — с авианосцем «Нимитц» (плюс два эсминца, крейсер, фрегат, многоцелевая АЛЛ). К началу XXI века большая часть вооруженных сил КНР оказалась оснащенной и морально и физически устаревшей техникой, на 2—3 поколения отстающей от В и ВТ США и ряда других стран. По некоторым оценкам, вся совокупная мощь довольно многочисленных ВВС НОАК КНР была сопоставима с мощью двух-трех авианосных ударных групп (АУГ) США. Ситуация значительно изменилась к лучшему для НОАК КНР за счет оснащения их ВВС самолетами Су-27 и Су-30, закупаемыми в РФ и строящимися в КНР по российской лицензии.

__________

 

Перед ВМС НОАК встает и вопрос об обеспечении важнейших морских коммуникаций Китая, проходящих через Индийский океан и Южно-Китайское море. Все более важной функцией флота КНР становится «демонстрация флага» в самых различных районах мира.

Со времени проведения XVIII съезда Компартии Китая прошло около четырех лет. Можно констатировать, что за этот сравнительно короткий промежуток времени, уже в условиях нахождения у власти Си Цзиньпина, сделано немало, в том числе в техническом оснащении НОАК.

Военная реформа 2015 г. закрепляет в организационном, управленческом плане усилия руководства КПК и КНР на создание возможностей вести «активную оборону», причем «нового периода», в значительно больших масштабах и с рядом акцентов, которые ранее отсутствовали.

 

4. Об исторических примерах внутриполитической роли вооруженных сил КНР

Необходимо отметить, что вооруженные силы в Китае в новейшей истории играли часто весьма важную роль во внутренней политике страны, превосходящую то, что было свойственно многим другим странам. По китайским меркам исторические события, характеризующие особую роль военных в жизни КНР, происходили сравнительно недавно*. Уроки этих событий учитываются, безусловно, нынешними партийно-государственными руководителями КНР, делающими акцент на абсолютное руководство вооруженными силами со стороны компартии Китая в такой тональности, которая не допускает никакой самостоятельной роли армии.

__________

* Г. Киссинджер в своей недавней работе по Китаю обоснованно писал: «Одной особенностью культуры, часто приводимой китайскими руководителями в качестве примера, являлось их восприятие исторической перспективы — способность, а на деле необходимость, думать о времени в категориях, отличных от применяемых на Западе». – См.: Киссинджер Г. О Китае. Пер. с англ. М.: Астрель, 2012. С. 271.

__________

 

После свержения Цинской императорской династии в 1911 г. в Китае и мела место военная диктатура генерала Юань Шикая (1913-1916 гг.), после чего последовал период силового противоборства различных группировок в Ките, в котором ведущую роль играли военные. При Юань Шикае местные военачальники (прежде всего в лице военных губернаторов провинций) стали своего рода «удельными князьями» на подконтрольных и м территориях. Опорой для этих «удельных князей» были прежде всего преданные им лично войска, оказавшиеся фактически вне контроля со стороны центральной власти в Китае. Будучи частью системы военной диктатуры Юань Шикая, эти региональные руководители в то же время противились усилению его власти, препятствуя, в том числе, реализации монархических замыслов Юань Шикая по восстановлению императорской власти (в форме конституционной монархии) и провозглашению его императором²⁵.

Юань Шикай предпринял немало попыток ослабить роль военных («локальных милитаристов») в государственном управлении, в политической жизни страны, добиваясь в том числе того, чтобы гражданские губернаторы стали выше военных, однако в целом его усилия не увенчались успехом. Военные руководители различного ранга превратились на определенный период истории в «главную политическую силу Китая». Как пишет видный российский синолог О.Е. Непомнин, «генералы и офицеры при республике вкусили всю сладость власти и не желали снова идти в услужение к штатским»²⁶.

После смерти Юань Шикая последовала цепь военных переворотов и контрпереворотов, в которых важную роль играли генералы «Бэйянской военной клики».

Весьма значительной во многих районах Китая была роль военных в политической жизни страны 1920-х – 1940-х годов, в условиях длительной гражданской войны и борьбы против японских оккупантов. Это относится и к разного рода «локальным милитаристам», и к командующим соединениями и объединениями Гоминьдановской армии, и к командованию созданной Компартией Китая Красной Армии.

Огромную роль НОАК сыграла в годы «культурной революции» (1966-1976 гг.), будучи в определенные моменты использованной Мао практически вместо государственных и партийных органов власти.

НОАК,  как и Красная Армия в СССР,  не избежала репрессий,  особенно  в ходе  "культурной революции". В числе репрессированных оказались многие видные военачальники, в том числе такая крупная фигура, как маршал Пэн Дэхуай. Однако в ходе этих репрессий масштабы прямого физического уничтожения командного состава НОАК были неизмеримо меньше, чем в СССР в 1937 - 1938 гг. Подавляющая часть военных кадров НОАК в ходе "культурной революции" сохранили свои позиции.

НОАК играла важную роль в стабилизации обстановки в КНР после «культурной революции». Многие военные, в частности, активно добивались свержения левацкой «группы четырех» («банды четырех») во главе с вдовой Мао Цзэдуна Цзянь Цин, стремившейся после смерти «великого кормчего» обрести полную власть в Китае. 

Министр обороны КНР, член Политбюро ЦК КПК Е Цзянин в октябре 1976 г. сыграл роль, аналогичную роли Маршала Советского Союза Г.К. Жукова в устранении Л.П. Берии в 1953 г. и в разгроме «антипартийной группы» Молотова, Маленкова и Кагановича в 1957 году. Но в отличие от Г.К. Жукова Е Цзянин не был позднее изгнан из власти, наоборот получил дополнительные посты. Помимо Е Цзянина в поражении группы во главе с Цзян Цинн заметным было участие ряда командующих военными округами НОАК.

Отмечается, в частности деятельность командующего Гуанчжоуским военным округом Суй Шино. В письме командования этого округа в феврале 1977 г. и парткома провинции Гуандун в ЦК КПК требовалось признать ошибки Мао Цзэдуна, прежде всего допущенные в годы «культурной революции». В нем говорилось о необходимости реабилитации тех, кто был репрессирован в те годы – Лю Шаоци, Пэн Дэхуая, Дэн Сяопина и даже Линь Бяо²⁷. (Министр обороны, член Постоянного комитета Политбюро маршал Линь Бяо некоторое время считался преемником Мао Цзэдуна; объединившиеся «левые» и прагматики» постарались убедить Мао в том, что Линь Бяо готовит военный переворот. В сентябре 1971 г. Линь Бяо с членами своей семьи погиб в загадочной авиационной катастрофе в воздушном пространстве Монголии. На близких к Линь Бяо военных были обращены репрессии. В результате была ослаблена фракция военных в ЦК КПК²⁸.) 

При активной роли военных Дэн накануне созыва очередного XI съезда КПК (август 1977 г.) был восстановлен на всех постах, которые он занимал до своего второго устранения из власти весной 1976 г. — заместителя Председателя ЦК КПК, заместителя Премьера Госсовета. Дэн получил при этом и пост начальника Генштаба НОАК, будучи в гораздо большей мере партийным и государственным деятелем, нежели профессиональным военным. С ним вернулись в партийные и государственные руководящие органы многие репрессированные «кадры».

До своего уровня политического влияния периода конца «культурной революции» и сразу же после нее военные в последующие годы в КНР не поднялись. Ряд экспертов считают, что это было результатом реализации сознательной линии Дэн Сяопина. Когда была сделана ставка на экономическое развитие, на политику реформ и открытости, их влияние еще больше сократилось (среди членов Постоянного комитета (ПК) Политбюро ЦК КПК после Лю Хуацина, ушедшего в возрасте 83 лет в 1997 г. в отставку, военных больше не оказалось).

НОАК пришлось использовать китайскому руководству в Пекине в 1989 г., в т.ч. на площади Тяньаньмэнь. При этом масштабы применения военной силы против многочисленных демонстрантов в Пекине были весьма значительны. В Пекин были введены соединения и части 10 армий регулярных сухопутных войск из различных «больших военных округов» численностью до 400 тыс. человек. В Пекине официальным решением Госсовета КНР (эквивалента Кабинету министров), подписанным премьером Ли Пэном, было введено военное положение. Известно, что за этим стояло решение группы высших партийных руководителей во главе с Дэн Сяопином. Военные взяли под свой контроль главный железнодорожный вокзал, аэропорт, телеграф. Решения по разгрому демонстрантов были приняты совместно Военным советом ЦК КПК, Политбюро ЦК и Госсоветом КНР. Есть много свидетельств того, что это решение принималось долго и мучительно. Главная роль в этом принадлежала Дэн Сяопину, который постарался в принятие этого решения и в его реализацию вовлечь максимальное число партийно-государственных руководителей и военачальников.

Действия НОАК встретили значительное сопротивление со стороны многих жителей Пекина. По ряду данных, всего за несколько дней было разбито и сожжено более 1000 военных автомашин, свыше 60 танков и бронетранспортеров, 90 полицейских машин, 120 троллейбусов и автобусов и др.²⁹ Столкновения между армией и демонстрантами носили во многих случаях весьма жестокий характер. Несомненно, на решение китайского руководства о применении силы в отношении демонстрантов повлияли события в Советском Союзе и социалистических странах в Восточной Европе, те «бархатные революции», которые произошли в этих странах.

Уроки событий 1989 г. несомненно не забыты и по с ей день. – В том числе применительно к вопросу о значении армии в условиях острого внутриполитического кризиса.

 

5. Система Военного совета ЦК КПК и Центрального военного совета КНР

Оценивая нынешнюю реформу, следует сразу же отметить, что главная роль в управлении вооруженными силами Китая (в том числе в обеспечении политического контроля над ними) остается в руках партийного органа Военного совета Центрального комитета КПК и его государственного аналога в лице Центрального военного совета (ЦВС) КНР. 

Необходимо учитывать, что Военный совет ЦК КПК существует с 1930-х годов. Его аналог как государственный орган был учрежден с образованием КНР 1 октября 1949 г. В 1949-1954 гг. он назывался Народно-революционный совет КНР, в 1954-1976 гг. – Государственный комитет обороны КНР, а с 1976 г. называется Центральным военным советом КНР. Таким образом параллельно существуют Военный совет ЦК КПК и ЦВС КНР.  Персональный состав партийного и государственного органов один и тот же, рабочий аппарат у каждого органа имеется свой. Члены Военного совета ЦК КПК и ЦВС КНР являются членами Политбюро ЦК КПК или просто членами ЦК КПК. Пока в доступных материалах из КНР речь идет о трансформации аппарата ЦВС КНР, но не Военного совета ЦК КПК.

На съезде КПК избирают состав ЦК КПК и состав такого весьма важного органа, как Центральная комиссия по проверке дисциплины КПК (ЦКПД КПК), которая по своим возможностям и прерогативам значительно превосходит комиссию партийного контроля ЦК КПСС, которая имелась в Советском Союзе. 

Председателя, заместителей председателя и членов Военного совета ЦК КПК избирают на Пленуме ЦК КПК наряду с избранием на Пленуме членов Политбюро ЦК КПК, Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, Генерального секретаря ЦК КПК, членов Секретариата ЦК КПК. На сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) и заседаниях Постоянного комитета ВСНП избирают председателя Центрального военного совета КНР, его заместителей и членов ЦВС КНР.

Некоторые российские специалисты высказывают мнение, что в СССР существовал орган, аналогичный Военному совету ЦК КПК. В качестве такового называется отдел административных органов ЦК КПСС. Этот отдел курировал работу Комитета государственной безопасности (КГБ) Совета министров СССР, Министерства обороны, Министерства внутренних дел. Отдел административных органов был важен с точки зрения проведения кадровой политики, обеспечения «руководящей роли партии» в силовых структурах, но у него не было и небольшой доли тех прерогатив, которые имелись (и имеются) у Военного совета ЦК КПК и ЦВС КНР.

14 марта 1997 г. Указом Председателя КНР Цзян Цзэминя № 84 был введен в действие Закон Китайской Народной Республики «Об обороне». В соответствии со статьей 13 данного закона Центральный военный совет КНР руководит всеми вооруженными силами страны и обладает следующими полномочиями: 1) осуществляет единое руководство всеми вооруженными силами; 2) вырабатывает военную стратегию и планы ведения военных действий; 3) руководит строительством НОАК, разработкой планов и программ, организацией их выполнения; 4) представляет планы оборонного строительства на рассмотрение Всекитайского собрания народных представителей и ПК BCHП; 5) вводит в действие военные законы, издает директивы и приказы в соответствия с Конституцией и законом; 6) определяет структуру и состав НОАК, задачи и функции органов высшего военного управления, а также военных округов, видов вооруженных сил и родов войск; 7) осуществляет назначение на руководящие должности, ведает вопросами обучения, поощрения и наказания личного состава вооруженных сил в соответствии с общегражданским и военным законодательством; 8) утверждает планы разработки и модернизации образцов оружия и военной техники, осуществляет совместно с Госсоветом руководство военной наукой и военным производством; 9) руководит совместно с Госсоветом КНР исполнением расходной части военного бюджета.

С конца 1920-х гг. со времени создания Красной Армии Китая в вооруженных силах КНР отсутствовало единоначалие*. На уровне округов, армий, корпусов, дивизий и ниже, плоть до роты, все приказы отдавались за подписью двух лиц – командующего (или командира) и комиссара. Единоначалие имелось лишь в низших тактических звеньях – во взводе и в отделении. В каждой роте, как это было заведено еще Мао Цзэдуном в 1930-е гг., имеется партийная ячейка КПК. Практически все рядовые НОАК – члены китайского Коммунистического союза молодежи (комсомола), что достигается соответствующей системой отбора призывников. Такой отбор возможен благодаря тому, что ежегодный призывной контингент КНР составляет, по ряду оценок, 25 - 26 млн. чел., что более чем на порядок превышает потребности НОАК и Народной вооруженной полиции Министерства общественной безопасности КНР.

__________

* Днем образования НОАК считается 1 августа 1927 г., когда в г. Нанчан революционные войска во главе с Чжоу Эньлаем, Чжу Дэ, Хэ Луном и Ле Тцином восстали против гоминьдановцев, – то есть за 22 года до того, как была образована Китайская Народная Республика. Сейчас величественное здание Центрального военного совета КНР в Пекине называется в память об этом событии «Здание 1 августа» .

__________

 

Такая роль комиссаров, политработников была заимствована Красной Армией Китая в советской Красной армии, где соответствующий институт возник в годы гражданской войны в России и неоднократно претерпевал изменения. Окончательно институт военных комиссаров, имевших право совместно с командиром руководить всеми аспектами жизнедеятельности соответствующего военного организма, был ликвидирован в СССР в 1942 году. Однако после этого политработники продолжали играть немаловажную роль в «идейно-воспитательной работе» в Вооруженных силах СССР, в определении возможностей продвижения по службе офицеров и т.п.

О важности Центрального военного совета, его особой роли в системе партийно-государственного управления в КНР говорит тот факт, что в свое время Дэн Сяопин, уйдя со всех постов в высшем руководстве Китая, оставил за собой лишь посты Председателя Военного совета ЦК КПК и Председателя ЦВС. Находясь на этих постах, Дэн был способен контролировать действия Председателя КНР – Генерального секретаря ЦК КПК (Цзян Цзэминя) и в случае необходимости серьезно корректировать его действия (вплоть, по-видимому, до отстранения от власти).

В 2000 г. в состав ЦВС в качестве первого заместителя Председателя ЦВС был введен член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК Ху Цзиньтао, ставший на XVI съезде КПК преемником Цзян Цзэминя на посту Генерального секретаря ЦК КПК (а затем и избранный Председателем КНР). Ху Цзиньтао была предоставлена возможность заранее «быть посвященным» в тонкости высшего управления китайского государства. Ряд российских экспертов-китаистов считали, что после XVI съезда КПК, когда Генеральным секретарем ЦК КПК, а затем Председателем КНР стал молодой   лидер Ху Цзиньтао, а Цзян Цзэминь остался председателем Военного совета ЦК КПК и ЦВС КНР, в Китае установилось своеобразное двоевластие, малозаметное и малопонятное внешнему наблюдателю, которое, впрочем, не расшатало государственно-политическую систему КНР.

Многое говорит о том, что Центральный военный совет — это орган высшего не только военного, но и общегосударственного управления, особенно на чрезвычайный период, в условиях повышенной угрозы внутриполитической стабильности в КНР. По ряду оценок, ЦВС сложился как своего рода «запасной орган» высшей власти в стране в случае разного рода кризисных ситуаций, в которых эффективная в бескризисной ситуации система власти уже не срабатывает. Такая роль ЦВС (и «больших военных округов», о которых речь пойдет далее), возможно, отражала опасения руководства Китая какого-то  периода развития КНР в новейших условиях относительно того, что КПК в кризисных условиях может утратить де-факто роль ведущей силы в стране. На такие предложения мог указывать глубоко проработанный в Китае после распада СССР опыт развитии политической системы Советского Союза в последние годы его существования. По некоторым данным, работниками Китайской академии общественных наук и рядом других исследовательских организаций в первой половине 1990-х гг. под руководством аппарата ЦК КПК было опрошено более 900 в той или иной степени заметных фигур в политической и общественной жизни СССР из различных государств – бывших республик Советского Союза. На основе этих опросов, проходивших по определенной системе, были сделаны закрытые выводы для руководства КНР для предотвращения и пресечения подобных процессов в Китае.

В соответствии с законом «Об обороне» 1997 г. ЦВС подчинена и Народная вооруженная полиция (НВП) КНР (эквивалент российских Внутренних войск Министерства внутренних дел РФ, трансформированных недавно в войска Национальной гвардии России, автономную организацию, подчиняющуюся непосредственно Президенту РФ), а также войска народного ополчения. – То есть эти формирования подчинены непосредственно Председателю ЦВС, а де-факто eгo заместителю по ЦВС. Вместе с НОАК КНР Народная вооруженная полиция и войска народного ополчения в соответствии с этим законом образуют Вооруженные силы КНР.

Членами Центрального военного совета КНР (и Военного совета ЦК КПК) долгое время оставалось ограниченное число лиц. Помимо самого Председателя, это заместитель председателя ЦВС (иногда два заместителя), министр обороны КНР, начальник Главного политуправления НОАК, начальник Генерального штаба НОАК, начальник вооружений НОАК и начальник тыла НОАК, главкомы ВВС и ВМС НОАК. В некоторые периоды в состав ЦВС входили также и заместители начальника Главного политического управления. Как правило несколько человек из состава ЦВС были членами Политбюро ЦК КПК, остальные – членами ЦК КПК. Все они имели высшее воинское звание в КНР – генерал-полковник (трехзвездный генерал). В результате нынешней реформы состав ЦВС (и Военного совета ЦК КПК) будет, по-видимому, несколько иным. В большинстве случаев министр обороны в китайской системе стратегического управления не обладал (и не обладает) полномочиями, аналогичными тем, которые есть у руководителей ведомств многих других стран (в т.ч. России и США). Будучи обычно членом Госсовета КНР, министр обороны, как правило, прежде всего выполняет представительские функции на международной арене. (исключением в этом отношении был, по-видимому, генерал-полковник Цао Ганчюань, входивший в состав Политбюро ЦК КПК и известный, в частности, своими достижениями в военно-техническом оснащении НОАК.)

Одним из важнейших звеньев стратегического управления в КНР до реформы 2015 г. были «большие военные округа», подчинявшиеся руководству Центрального военного совета КНР. Несмотря на явное доминирование сухопутных войск в НОАК КНР, в структуре управления Главное командование Сухопутных войск отсутствовало — подобно тому, как он отсутствовал в структуре органов стратегического управления СССР в ходе Великой Отечественной войны.

До реформы 2015-2016 гг. в КНР существовало семь «больших военных округов»: Шэньянский, Пекинский, Ланьчжоуский, Цзинаньский, Нанкинский, Гуанчжоуский и Чэндуский. Они имели в своем подчинении некоторое число общевойсковых армий, соединения и части различных родов и видов вооруженных сил (в том числе ВВС), части тылового обеспечения, а также командования провинциальных уровней, большинство которых было создано на основе командований старых «малых военных округов» – провинциальных, или командований отдельных гарнизонов. Командующие и политические комиссары «больших военных округов», каждый из которых имел зоной своей ответственности сразу несколько провинций,  были весьма важным элементом обеспечения политической власти из центра, из Пекина. Сами они находились под контролем со стороны Главного политического управления НОАК, подчиняющегося непосредственно Председателю ЦВС КНР. В случае кризисной ситуации внутри страны командующие и политкомиссары «больших военных округов» обладали большими возможностями по установлению чрезвычайного контроля над теми провинциями, которые находились на территории этих округов.

Такая возможность была связана с угрозой утраты централизованного контроля над теми или иными провинциями Китая в случае «потрясений в Поднебесной».

Функции Главного политуправления НОАК были значительно шире, чем они были у Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота СССР. Помимо подразделений, занимающихся собственно «политработой» – пропагандой и агитацией, обеспечивающих «классическую» деятельность политкомиссаров, в подчинении Главпура НОАК были кадровые органы, которые в Вооруженных силах СССР были вне системы Главпура, а также внутренняя служба безопасности НОАК (в т.ч. военной контрразведки). Этот орган был аналогичен особым отделам в Красной Армии и в Вооруженных силах СССР, которые на протяжении большей части истории Советского Союза были частью не Вооруженных сил СССР, а сменявших друг друга спецслужб – ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ (только в 1941-1945 гг., в годы Великой Отечественной войны, военная контрразведка («Смерш») входила в систему военного ведомства – Народного комиссариата обороны, который в то время возглавлял сам Сталин).

Генеральный штаб НОАК обладал развитой структурой, в чем-то соответствовавшей структуре Генштаба Вооруженных сил СССР.

Ядром Генштаба НОАК всегда было оперативное управление – аналог Главного оперативного управления (ГОУ) Генштаба Вооруженных сил СССР и РФ. В составе китайского Генштаба было несколько подразделений, занимавшихся разными видами разведки. В числе прерогатив этого органа ЦВС были и ряд вопросов, с вязанных с мобилизационной подготовкой ВС; решение же вопросов по оргштатным структурам ВС ГШ НОАК было свойственно в меньшей мере, чем Генштабу ВС СССР или Генштабу ВС РФ.

Ни Министерство госбезопасности (МГБ) КНР, в ведении которого находятся органы контрразведки, ни Министерство общественной  безопасности Китая,  у которого имеются органы, аналогичные пятому управлению КГБ (боровшемуся против «идеологических диверсий»), не имели полномочий вмешиваться в вопросы обеспечения безопасности внутри НОАК. – Ее вопросы всегда были полностью в компетенции самой системы Центрального военного совета КНР через соответствующую отмеченную выше службу Главного политического управления НОАК. Многие специалисты отмечали, что эта служба безопасности ведала и уголовными делами в НОАК.

Наличие в подчинении Главпура НОАК органов безопасности (независимых от МГБ КНР и Министерства  общественной   безопасности), а также кадровых органов делали китайское Главное политическое управление на случай возможных «потрясении в Поднебесной» значительно более устойчивой организацией, нежели Главпур Советской Армии и Военно-Морского Флота, не обладавший такими структурами и полномочиями. Отсутствие  контроля   над   НОАК  со   стороны   МГБ   КНР значительно отличало (и отличает) систему взаимоотношений между органами госбезопасности и вооруженными силами КНР от той системы, которая существовала в СССР.

Наличие собственной службы безопасности внутри НОАК безусловно подчеркивало особый статус военных в китайской системе власти, в китайском обществе (с учетом отмеченного выше отсутствия единоначалия в НОАК, большего веса политработников, нежели это было в ВС СССР после восстановления в них единоначалия в 1942 году). 

Можно считать справедливыми утверждения тех китайских специалистов, которые считали, что Главное политическое управление НОАК до реформы превосходило по своему весу в системе ЦВС КНР Генштаб НОАК.

Нельзя не отметить, что еще до реформы 2015 г. предпринимались усилия по превращению «больших военных округов» в подобие объединенных командований, а Генштаба – в эффективный центр планирования межвидовых операции. Для этого на протяжении ряда лет в качестве заместителя начальника Генштаба НОАК назначались адмиралы от ВМС НОАК и генералы от ВВС НОАК. Но в конечном итоге было признано, что без радикального изменения структуры управления НОАК желательный результат по обеспечению реальной боевой эффективности достигнут не будет.

 

6. Новая структура управления НОАК

Справедливо отмечается, что изменения в организации НОАК происходят сразу на трех уровнях – на национальном, на уровне театра (потенциальных военных действий) и на уровне видов вооруженных сил³⁰. 

Со стороны партийно-государственного руководства КНР не раз звучал тезис о том, что в управлении вооруженными силами должны быть использованы «современные управленческие технологии».

Бывшие четыре Главных управления, а именно Генеральный штаб, Главное политическое управление, Главное управление тыла и Главное управление вооружений преобразованы в 15 структур, ряд из которых ранее входили в состав описанных выше главных управлений. Создается семь новых управлений ЦВС: Объединённый штаб, Управление политической работы, Управление тылового обеспечения, Управление развития вооружений, Управление боевой подготовки и управления войсками, Управление оборонной мобилизации. Также в числе этих структур следующие комиссии: Комиссия по проверке дисциплины ЦВС и Политико-юридическая комиссия ЦВС.

Кроме этого в числе органов ЦВС появились такие структуры, как Комитет по науке и технике ЦВС, Канцелярия ЦВС по стратегическому планированию, Канцелярия ЦВС по реформам и организационно-штатной структуре, Канцелярия ЦВС по международному военному сотрудничеству, Аудиторское управление ЦВС, Главное управление делами ЦВС.

Управление политической работы ЦВС призвано заниматься вопросами партийного строительства в вооруженных силах, политическим воспитанием личного состава НОАК , решением задач обеспечения в НОАК «абсолютного» руководства партией и «управлением военными людскими ресурсами», в т.ч. посредством развития партийного строительства, обеспечения деятельности политкомиссаров. Последнее предполагает, по-видимому, сохранение в этом управлении функции старого Главного управления НОАК по ведению кадровой работы (за исключением кадров генеральского уровня).

Объединенный штаб (ОШ) в максимальной мере освобожден от административных и хозяйственных функций, которые были у Генштаба НОАК. Объединенному штабу больше не подчиняются ряд учебных заведений. Полностью из ОШ выводятся мобилизационные вопросы, а также те функции по тыловому обеспечению НОАК, которые имелись у старого Генштаба (наряду с Главным управлением тыла НОАК).

Задача ОШ – оперативно-стратегическое планирование и «объединенное управление войсками». Одна из важнейших задач ОШ, как подчеркивают китайские специалисты, – «изучать будущие войны и как в них победить».

Как уже отмечалось выше, в НОАК, вряде гражданских исследовательских центров ведутся активные разработки военных аспектов проблем международной безопасности, теоретических и прикладных вопросов войн и военного искусства. Большое внимание уделяется изучению политико-военного и военно-стратегического опыта США, политики Соединенных Штатов в военно-технической сфере. Много внимания уделяется ряду советских трудов и современных российских трудов по соответствующей проблематике.

Дух политико-военной и военной мысли в КНР начинает меняться в сторону большей активности, решительности действий – но в рамках решения ограниченных, строго выверенных политических и военно-стратегических целей. При этом повышенное внимание уделяется разноплановым вопросам стратегического ядерного и неядерного сдерживания. При этом значительную роль в методологии китайских исследований политико-военного и военно-стратегического характера играют разработки Мао Цзэдуна, которого действительно можно считать оригинальным военным мыслителем, признанным во многих странах*. В том числе в НОАК считается актуальным подход Мао Цзэдуна к оценке своих собственных политико-военных возможностей и возможностей противника – на предельно трезвой, реалистической основе, в духе рекомендаций Сунь Цзы**.

__________

* Одной из важнейших в китайской военной теории остается знаменитая формула Мао, сформулированная в 1930-е гг., которую заучивают все командиры НОАК: «Враг наступает — мы отступаем; враг остановился - мы его тревожим; когда враг устал – мы атакуем, он отступает — мы наступаем». Она описывается, как отмечал выдающийся отечественный синолог и дипломат И.А. Рогачев, 16 иероглифами – по четыре на каждый компонент этой формулы.

** Дух стратегии Сунь Цзы существенно отличается от духа стратегии Наполеона, Клаузевица, Мольтке, Шлиффена, М.Н. Тухачевского, В.Д. Соколовского и его коллег.

__________

Главным органом Объединенного штаба, как и Генштаба НОАК, будет  оперативное управление – в определенной мере аналог Главного оперативного управления Генштаба ВС СССР и РФ. По ряду сведений, в ОШ сохранится и большая часть прерогатив (и структур) по ведению стратегической разведки. Одна из важнейших задач ОШ ЦВС КНР – осуществление на межвидовой основе оперативной подготовки (которая часто сильно пересекается с боевой подготовкой). Можно предположить с высокой степенью вероятности, что ОШ НОАК будет сочетать в себе ряд черт и российского Генштаба, и Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) вооруженных сил США, а точнее его Объединенный штаб (Joint Staff). При этом китайский Объединенный штаб не будет трансформироваться в подобие американского Объединенного штаба. (Относительно последнего в законе Голдуотера-Николса 1986 г. однозначно сказано, что американский орган не будет функционировать и не будет обладать  полномочиями исполнительного органа как общего для всех вооруженных сил генерального штаба³¹.)

Можно считать, что Управление разработки вооружений ЦВС является прямым наследником Главного управления вооружений НОАК.

То же можно сказать о об Управлении тылового обеспечения ЦВС как преемнике Главного управления тыла НОАК. Известно, что у Управления тылового обеспечения будет отсутствовать функция финансового контроля, которая имелась у его предшественника. 

Управление оборонной мобилизации будет заниматься вопросами мобилизационной подготовки и создания резервов для НОАК. Оно будет, по-видимому, руководить и управлять провинциальными военными округами, которые, судя по всему, уже не будут подчиняться объединенным межвидовым командованиям на театрах.

Китайские специалисты подчеркивают, что в современных условиях мобилизационная работа – это «стратегическая работа», которая должна быть предметом забот высшего руководства страны.

Что касается Комиссии по проверке дисциплины ЦВС, то надо отметить, что ранее подобный орган входил в Главное политуправление; он возглавлялся заместителем начальника Главного политуправления. Теперь это самостоятельный орган, подчиненный ЦВС³².

Управление боевой подготовки и управления войсками по определению призвано обеспечивать организацию боевой подготовки в войсках. Судя по некоторым сведениям, в этом плане у данного управления есть полномочия и в отношении военно-учебных заведений.

Политико-юридическая комиссия ЦВС призвана обеспечить наведение в НОАК жесткого порядка. Эта комиссия будет заниматься раскрытием уголовных преступлений в НОАК и их профилактикой. При этом подчеркивается, что это должно осуществляться на основе законов. Видный российский китаист В.Б. Кашин отмечает, что «политико-правовая комиссия ЦВС будет руководить военной прокуратурой, судами. В ведении этого органа ЦВС будет, по-видимому, находиться и основная армейская правоохранительная структура – Служба безопасности бывшего Главного политуправления» НОАК³³. По другим сведениям, эта служба остается в политуправлении НОАК.

Канцелярия ЦВС по реформам и организа¬ционно-штатной структуре будет нацеливаться на совершенствование структуры НОАК в соответствии с задачами проведения объединенных высоко интегрированных межвидовых операций. В ее рамках будет вестись работа по подготовке организационно-штатных расписаний объединений, соединений и частей в целях обеспечения высокого уровня интеграции, «объединенности», в соответствии требованиям современной науки об управлении.

Образование Комитета по науке и технике ЦВС китайские должностные лица связывают с требованиями по усилению инновационности в оснащении НОАК вооружениями, военной и специальной техникой. Отмечается важность «интегрированного развития» военной и гра¬жданской науки и техники. Известно, что в КНР проявляли большой интерес к деятельности американской ДАРПА. Возможно, что этот комитет ЦВС будет, в том числе, выполнять функции, аналогичные функциям ДАРПА.

Вместо 7 «больших военных округов» созданы Восточное, Южное, Западное, Северное, Центральное межвидовые объединенные командования (ОК), охватывающие «интегрированные боевые зоны». Штаб Восточного ОК находится в г. Нанкине, Южного – в г. Гуанчжоу, Западного – в г. Чэнду, Северного – в г. Шэньян, Центрального – в г. Пекин. Как уже отмечалось выше, этим командованиям не подчинены «провинциальные военные округа», роль которых видоизменяется. Создание объединенных командований вместо 7 «больших венных округов» отнюдь не означает, что эти командования (сочетающие межвидовой и в то же время территориальный характер) будут лишены внутриполитических функций. – Тех функций, которыми применительно к острой кризисной ситуации в стране обладали «большие военные округа», их командующие и политические комиссары. Этот вопрос еще несомненно нуждается в прояснении.

В зоне Западного объединенного командования – по-видимому, сосредоточены наиболее крупные силы Народной вооруженной полиции (которая, как уже отмечалось выше, входит в состав Вооруженных сил КНР и имеет двойное подчинение – ЦВС КНР и Министерству общественной безопасности), что связано с задачами обеспечения внутренней безопасности в СУАР и в Тибете.

Как уже отмечалось выше, с конца 1980-х годов произошло смещение акцентов в дислокации сил и средств НОАК по территории КНР. По мере изменения внешнеполитической обстановки отмечается значительное сокращение группировок на Северном направлении. Одновременно происходило наращивание возможностей НОАК на Восточном и Южном направлении.

Далеко не все специалисты обратили внимание на то, что наряду с объединенными межвидовыми территориальными командованиями в НОАК образовано еще функциональное командование – сил стратегической поддержки (обеспечения). Судя по имеющимся сведениям, оно, в том числе, ведает проведением операций в киберпространстве, радиоэлектронной борьбой и действиями сил специальных операций. Во главе этого командования поставлен молодой  генерал Гао Цзин, занимавший непосредственно перед этим назначением пост начальника Академии военных наук – этого «мозгового центра» Центрального военного совета КНР.

Виды вооруженных сил в соответствии с реформой 2015 г. отвечают только за строительство, обучение, развитие; они лишены теперь функции оперативного руководства, применения вооруженных сил – боевого и небоевого; «на военное время» все оперативное управление – в руках ОШ и межвидовых командований на театрах. Наряду с руководящими структурами для ВМС и ВВС НОАК образована структура по управлению Сухопутными войсками НОАК, который ранее в системе стратегического управления отсутствовал: Сухопутные войска (СВ) управлялись непосредственно из Генштаба НОАК. (В СВ будут, видимо, и дивизии и бригады – с учетом опыта  реформы в РФ, когда сначала дивизии были полностью упразднены, а затем частично начали восстанавливаться. Уже на протяжении 10-15 лет в НОАК действует тенденция к сокращению числа дивизий и увеличению числа бригад³⁴.)

Еще одним видом в НОАК стали Ракетные войска, создаваемые на базе т.н. «2-го артиллерийского корпуса»*. Их не стали именовать «ракетными войсками стратегического назначения» по аналогии с видами ВС (позднее родом войск) в ВС СССР и России.

__________

* В официальном издании Государственного совета КНР (на русском языке) о задачах этой структуры НОАК говорилось следующее: «2-й артиллерийский корпус (стратегические ракетные войска) представляет собой ключевые силы стратегического устрашения. Главные задачи корпуса: сдержать применение другими странами ядерного оружия в отношении Китая, нанести в случае необходимости ответный ядерный удар и с точностью поражать цели с помощью обычных баллистических ракет». – См.: Разносторонняя деятельность вооруженных сил Китая. Пекин. Пресс-канцелярия Госсовета КНР. Пекин: Издательство литературы на иностранных языках, апрель 2013. С. 14.

__________

 

В состав этого вида входят ракеты межконтинентальной дальности с ядерными боезарядами и, по-видимому, БРСД в ядерном оснащении, а также крылатые ракеты. Возможно, что БРСД и ракеты меньшей дальности в неядерном оснащении будут иметь двойное подчинение – в РВ и у соответствующих межвидовых командований. Именно эти ракеты создают новый характер баланса сил в соответствующей зоне АТР между КНР, с одной стороны, и США и их союзниками – с другой.

 

Заключение

Реализуемая в КНР военная реформа связана с новым характером задач, поставленных перед НОАК партийно-государственным руководством КНР. Она отражает значительно более высокий уровень экономического и научно-технического развития  КНР. Эта реформа является частью огромных усилий руководства КНР по борьбе с коррупцией, которая может угрожать не только экономическому благополучию страны, но и политической стабильности в КНР (и даже в целом политической системе). 

Несомненно сохранение, а может быть даже и усиление политического и идеологического контроля над вооруженными силами со стороны компартии, ее высших органов власти, начиная с Генерального секретаря ЦК КПК и Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК. Со стороны высшего руководства КНР налицо значительное усиление внимания к НОАК.

Есть все основания говорить о том, что роль Военного совета ЦК КК и Центрального военного совета КНР в управлении китайскими вооруженными силами в результате военной реформы в Китае стала еще более значительной. 

Реформа системы стратегического управления и изменение организационно-штатных структур китайских вооруженных сил вплоть до тактического звена, создаст огромные возможности для обновления командного и политического состава НОАК как с точки зрения повышения степени его адекватности современным профессиональным военным задачам, стоящим перед вооруженными силами, так и в плане обеспечения  его лояльности государственно-политической системе в КНР, руководству КПК.

В результате реформы произошло рассредоточение полномочий между структурными компонентами ЦВС, призванное обеспечить более развитую систему «сдержек и противовесов» в этой области, специфическую для китайской системы. Нельзя не отметить, что при этом значительно усложняется задача управления таким числом органов ЦВС (при их увеличение более чем в 3 раза). По-видимому, это будет означать усиление роли заместителей председателя Центрального военного совета. Ясно, что потребуется немало времени и усилий, чтобы эта новая система заработала достаточно эффективно.

 

Примечания

_______________

¹ Титаренко М.Л. Россия и Китай. Стратегическое партнерство и вызовы времени. М.: ИД «Форум», 2014. С. 136.

² Си Цзиньпин. Для того, чтобы сбылась «китайская мечта», необходимо следовать по китайскому пути. 17.03.2013. ИА Синьхуа. – [Электронный ресурс] http://russian.people.com.cn/31521/8176942html. Дата обращения - 15.05.2016.

³  Реформа вооруженных сил КНР подает сигнал // ИНОСМИ РУ, 01.12.2015. – [Электронный ресурс] inosmi.ru. Дата обращения – 02.06.2016.

⁴  Си Цзиньпин. Строить народную армию, подчиняющуюся партии, способную побеждать и обладающую образцовым стилем. – в кн. Си Цзиньпин. О государственном управлении. Пекин: Издательство литературы на иностранных языках, 2015. С. 303.

⁵  См.: Кашин В. Эволюция китайской военной политики // Экспорт вооружений, 2012, № 10. С. 6.

⁶  См., например: Saunders Ph.C., Wuthnow J. China’s Goldwater-Nichols Assessing PLA Organizational Reform // Strategic Forum, Nat. Def. Univ. April 2016. [Электронный ресурс] ndupress.ndu.esy. Дата обращения – 15.05.2016.

⁷  Цит. по: Буров В.Г. XVIII съезд КПК и стратегия развития Китая // Новая и новейшая истории, 2013, № 3. С. 35.

⁸  China Announces Important Military reforms guidelines:  Implications. – Analysis // Eurasia Review, Dec., 2015 – [электронный ресурс] Eurasiareview.com. Дата обращения – 05.06.2016.

⁹  Си Цзиньпин. придерживаться всеобъемлющей концепции национальной безопасности, идти по пути национальной безопасности с китайской спецификой. Из речи 15 апреля 2014 г. – в кн.  Си Цзиньпин. О государственном управлении. Пекин: Издательство литературы на иностранных языках, 2015. С. 277-278.

¹⁰  Си Цзиньпин. Стремиться к строительству крепкой обороны и могучей армии. – в кн.  Си Цзиньпин. О государственном управлении. С. 299.

¹¹  Си Цзиньпин. Строить народную армию, подчиняясь партии, способную победить и обладающую образцовым стилем. 11 марта 2013. – в кн.  Си Цзиньпин. О государственном управлении. С. 303.

¹²  Xi’s New Model Army / The Economist, Jan. 16, 2016. – [Электронный ресурс] economist.com. Дата обращения – 15.04.2016.

¹³  Кокошин А.А. Стратегическое управление (теория, исторический опыт, сравнительный анализ, задачи для России). М.: РОССПЭН, 2003.

¹⁴  Там же.

¹⁵  Там же.

¹⁶  Там же.

¹⁷  Там же.

¹⁸  Allison Graham T. Avoiding Thucydides's Trap. — The Financial Times. August 22. 2012. [электронный ресурс]: http://belfercenter.ksg.harvard.edu/publication/22265/avoiding_thiucydidess_trap (проверено: 15.05.2014).

¹⁹  См.: Фукидид. История. Ленинград: Издательство «Наука», 1981. С. 14.

²⁰  Кашин В. Эволюция китайской военной политики // Экспорт вооружений, 2012, № 10. С. 7.

²¹  Цит. по: Кашин В.Б. На пути к глобальной военной державе: Эволюция военной политики КНР в 1949-2014 гг. // Вестник Московского университета. Серия 25. Международные отношения и мировая политика. 2013, № 4. С. 113.

²²  Доклад Генерального секретаря ЦК КПК Ху Цзиньтао на XVIII съезде ЦК КПК // Жэньминь Жибао Он-лайн, 19.11.2012. – [Электронный ресурс] http://rusian/people.com.en/31521_/8023_RRL.html. Дата обращения - 15.12.2012.

²³  Там же.

²⁴  Кашин В. Эволюция китайской военной политики. С. 7.

²⁵  См.: Непомнин О.Е. История Китая: эпоха Цин. XVIII – начало ХХ века. М.: Издательство «Восточная литература», 2005. С. 592-594.

²⁶  Там же. С. 595.

²⁷  Меликсетов А.В. (ред.). История Китая. М.: Издательство Московского университета, 1998. С. 687.

²⁸  Там же. С. 688-689.

²⁹  Усов В.Н. Дэн Сяопин и его время. М.: Институт Дальнего Востока РАН, «Дом Конфуция», 2009. С. 754-756.

³⁰  Garafola Cristina L. Will the PLA Reforms Succeed? The RAND Corporation. April 2016. – [Электронный ресурс] rand.org. Дата обращения – 10.06.2016.

³¹  Goldwater-Nichols Department of Defense Reorganization Act of 1986. 99th Congress, 2nd Session. House of Representatives, Report 99-825. P. 20.

³²  См.: Кашин В.Б. Реформа органов управления китайскими вооруженными силами. // Проблемы Дальнего Востока, 2016, № 2. С. 38. 

³³  Там же. С. 39.

³⁴  Каменнов П.Б. Военная политика. – в кн. Китайская Народная Республика. К 60-летию КНР. М.: ИД «Форум», 2009. С. 275.